В шестом кл. /1939-40 уч. г./. должен быть урок естествознания. 3. А его перенесли на 2-ой, не предупредив меня об этом. Хожу я во дворе школы и даже тогда, когда раздался звонок на уроки.
Кубарём скатился Воробьевский с лестницы 2-го этажа и со словом:
– У нас сейчас Ваш урок, он, выхватив у меня портфель, – скрылся. Когда я вошла в класс, он с сияющей физиономией заявил: – На одну минутку опоздала, пришла после минуты уроки.
...Таким был Лесик Воробьевский.
Родная бабушка Лесика с ст. Гундоровская. У неё он проводил летние каникулы, а с уходом отца в РККА, он и совсем решил жить у бабушки и учится в 7 кл. Гундоровской школы. Крепко подружился он с Гришей А. Жить не могут один без другого.
Природа станицы ему очень нравилась. Он говорил детям о прошедших боях, когда на Каменский наступал Щаденко. Говорил он о том, как кормили партизан, как дети помогали собирать красным сведения.
– Бывало идёт с независимым видом, в руках молочка, под мышкой узелок с продуктами. Идёт, посвистывает, соловьиную трель все начинает. Тут можно высадку – никого нет. Это ведь условный знак. А иногда только двинулся, а лягушка заквакала – сиди, значит, кто-то показался.
Вот ты, небось, слышал о Павле по фамилии Р. – поймали беляки мальчишку, били... рассказал он о том, какой сигнал подаёт партизанам.
Ну, Фомин вылез на звук, да прямо в палату к белым.
– Ну, и что же? – ребята вопросом.
Хмуро посмотрел Акулов и выдавил:
– Расстреляли подлецы!
Умолк старый партизан, образы прошлого обступили сознание и опустил свою голову. Ребята тоже молчали некоторое время, потом вдруг следовал вопрос:
– А сколько лет было хлопцам?
Быстро окинув ребят взглядом говорил Акулов:
– Да этак – до 12 – 13 лет – 9, а нам уже по 14 лет.
Такие разговоры, овеянные романтикой былых подвигов партизан не проходили бесследно для впечатлительных душ подростков. Ещё не имея определённой цели, мальчики рыскали по станице, которая готовилась к обороне. Наскоро были построены доты, дзоты и др. каменные укрепления. Немало поработали жители станицы на земляных и каменных постройках, готовя волчьи ямы для своих сынов. Всё запомнили ребята, а там ушли-пропали ребята.
– Целую неделю их не было, и когда мы перестали их ждать, они эдак перед вечером с увесистыми «дрючками» дров появились во дворе, – говорила мать Лёшки. – Часов в 12 ночи, когда, обмыв и накормив мальчика, я уложила его спать, стараясь узнать, где же они были, то по ответам чувствовала, что он хочет что-то скрыть.
– Лесик, ты неправду говоришь мне, – сказала я.
– Я спать хочу, а утром всё расскажу! Только ты, мама, собери мне кое-что. Я завтра пойду на Волченкий хуторок.
– Один? – спросила я.
– Да, – группа пойдёт в Каменск.
Не пришлось дождаться моему мальчику утра. В пятнадцать минут третьего раздался стук и два полицая взяли сынка.
– Не хотела я отставать, – говорила мать, – и меня вместе с Лесиком втолкнули в полутёмную комнату, где находился ещё Акулов-отец с Гришей, да Кулешев Александр - комсомолец станицы.
На допрос взяли ребят. Вернулись они хмурые, с синими щеками, да старались не встречаться взглядом со мной. Прошло два дня. Моя мать принесла передачу и шепнула:
– Дежурить будет Шевырев, спроси.
Шевырева Владимира мы хорошо знали.
– Что же будет? – спросила я.
– Да, наверное, их погонят в Изварино.
У меня не было слёз. Но верно вид был очень растерянный, когда я вернулась в комнату. Села на табурет у окна, а Лесек незаметно подошёл ко мне сбоку и шепчет на ухо:
– Ты, мама, не журись! Мы ничего, ничего не сказали на допросе! А им ведь ничем доказать, что мы были у своих, ничего не будет, посмотришь!
– Тебя били? – спросила я.
– Немного! Почти не больно, – и он отвернулся. – Вот дядю били, так страсть. А он говорит: хоть убейте, не посылал ребят!
– А вчера то снаряд угодил в немецкий штаб! Это мы рассказали где, – шептал мне Лесик с блестящими глазами, а я дрожала как в лихорадке.
Прочитал Акулов записку, что была в передаче, и говорит:
– Только бы тебя не убили, скоро будут наши!
Восьмого февраля в 11 часов дня нам объявили, что станица эвакуируется.
Ребят погнали в Изварино. Вошли два полицая, приказали идти вперёд, ребят пустили следом. И представляются мне две маленькие фигуры, торопливо шагающие за взрослыми мужчинами.
Через неделю в станицу вошли наши и мы пошли разыскивать своих детей. Пополз по станице слух, что их расстреляли.
Мы обыскали все дороги, балки, и в одной из ночных (пропастей) увидели 4 расстрелянных и замороженных трупа.
Дата последнего обновления 16.08.2018.
